Сиквел

[[Natsuno Tori]]

Кросс пост с Gin-chan Yorozuya
Название: Гинтама начнётся только в эпилоге (сиквел к "Наушники")
Бета:  F-fantazy
Фандом: Gintama, кроссовер с Lucky Dog
Перинги: Бансай х Такасуги, Гинтоки х Тсукуйо
Рейтинг:PG-13
Жанр:драма,юмор
Предупреждения: АУ, в эпилоге небольшой спойлер на 177 эпизод
Права: ....нет Бога кроме Сорачи)
Примечание: Фанфик с картинками, берегите трафик)

Вскоре Бансай был представлен «Кихэйтаю» - банде, которую возглавлял Такасуги.
В нёё входили Матако Кидзима, питающая безответные чувства к лидеру, её друг и сенпай Такечи с комплексом лолиты, Низо Окада – обычная шестёрка – и Камуи, которого кроме драк ничего не интересовало.
Рука Каваками Бансая в заднем кармане Шинске Такасуги красноречиво заявляла о том, в каких отношениях они состояли. Матако потеряла последнюю надежду.

А неделю спустя Шинске решился позвать Бансая к себе домой.
- О, будешь знакомить с родителями?
- Ещё одна подобная шутка – и я сверну тебе шею, – скрепя зубами сказал Шинске и пнул банку, оказавшуюся на пути. – У меня нет родителей. Я круглый сирота.
- Вот как. Ты живёшь один?
- В том и беда, что нет. Я живу с двумя кретинами и просто обязан их показать, чтобы в будущем ты обходил этих недоносков десятой дорогой.
- Понятно. Раз ты так хочешь, я не против.
На самом деле Бансай был только рад такому ходу событий: его впервые пригласили в гости. Та же ситуация была с Такасуги. До этого он никогда не водил «своих» домой.
Но сейчас почему-то захотелось.

После занятий Бансай и Такасуги оказались напротив небольшого, но просторного двухэтажного дома, огороженного высоким забором.
- Неплохой дом, – заметил Каваками, и Такасуги усмехнулся.
- Живи я тут сам – был бы лучший.
Двор был маленький, но ухоженный. Клумбы и газон явно поливались регулярно и выглядели аккуратно и чисто. У забора росло невысокое дерево.
Шинске настороженно обернулся к Бансаю.
- Слушай. Что бы сейчас ни произошло, запомни – перед тобой два самых придурочных и больных на голову человека!
Такасуги закусил губу, Каваками понимающе кивнул. Шинске нерешительно отворил дверь. Они сняли обувь и направились к лестнице. Комната Такасуги находилась на втором этаже. Он уже успел обрадоваться, что им никто не встретился на пути, как вдруг из кухни вышел юноша с длинными чёрными волосами, в синих джинсах и чёрной водолазке.

- О, ты вернулся, Такасуги. Как школа? Арэ? – длинноволосый замер и уставился на Бансая.
Такасуги ткнул «своего» большим пальцем:
- Каваками Бансай, мой парень. Так что не лезь к нам, Зура.
- Я не Зура, я Кацура! – недовольно ответил юноша и, проигнорировав Шинске, вплотную подошёл к Бансаю. – Такасуги, это так мило! Хвалю твой поступок. Здравствуйте. Я Кацура Котаро, мать Шин-чана.
Кацура схватил Бансая за руку и стал очень быстро её трясти.
- Сдохни, Зура! Бансай, я предупреждал: не слушай этого больного! - зарычал Такасуги, но его никто не слушал.
- Ох, знаете, Шин-чан такой вредный. Постоянно с кем-то дерётся, и мы с таким трудом пережили, что он гей… Но не волнуйтесь, мы всё понимаем, и с виду вы человек приятный.
- Что вы, что вы… - ответил Бансай, снял с плеча чехол, полез в карман и достал оттуда небольшую, аккуратно упакованную в цветную бумагу коробочку с бантиком. Затем протянул её Кацуре.
- Вот, небольшой подарок лично от меня.
- Ах, Шин-чан, поучился бы у него манерам! – Кацура взял коробку и сурово поглядел на Такасуги.

- Бансай, какого хрена ты творишь! – в этот момент Шинске понял, что у него даже парень кретин.
- Хочу оставить хорошее впечатление, – честно ответил Каваками. Кацура кивал каждому слову.
- Шин-чан, это так здорово, что ты нашёл себе такого хорошего парня. Мамочка волновалась, что ты пойдёшь по кривой дорожке.
Такасуги схватил Кацуру за воротник.
- Зура, ещё одна «мамочка» – и «сына» уничтожит тебя здесь и сейчас.
- Оооой, что за шум? – послышался голос с лестницы.
- Чёрт, из-за шумихи Селёдка выползла.

По ступенькам спускался юноша на вид одного возраста с Такасуги. У него были серебристые волосы, заспанные красные глаза, мятая футболка, рассыпаясь на волнистые складки, неряшливо свисала на бёдра поверх спортивных штанов. Он лениво зевнул и с удивлением взглянул на Бансая.

- Ой, в нашем полку прибыло?
- Гинтоки, у нас радостные вести. Шин-чан наконец-то нашёл себе жениха.
- Ээээ?
- Гинтоки, ублюдок, опять в моей комнате спал? – Такасуги вцепился в футболку парня. Игнорируя Шинске, Гинтоки сосредоточенно разглядывал Бансая.
- Э, Такасуги, это новенький из твоего класса?
- Да, и кроме того, я состою с ним с интимно-близких отношениях, о которых тебе только в Джампе читать.
- Надо же, какое совпадение. Как раз сегодня я хотел вам свою девушку представить…
Повисло молчание: все уставились на Гинтоки, который лениво ковырял мизинцем в носу.
- Гин-чан, значит, и ты в кои-то веки остепенился. Мамочка счастлива! – пролепетал Кацура, за что Гинтоки отвесил ему подзатыльник.
- Хм, в общем так. Я – Саката Гинтоки, живу под одной крышей с Такасуги, хотя он искренне желает мне долгой и мучительной смерти.
Гинтоки протянул руку Бансаю, и тот её вежливо пожал. Затем Саката молча стянул с Бансая наушники и нацепил на себя. Каваками оставил его действия без комментариев.
- Хммм, ну и тяжеляк! А ты точно слышишь, когда мы к тебе обращаемся?! – прокричал Гинтоки так громко, словно стоял в толпе на рок-концерте.
- Без них уже как-то непривычно. На этой почве мы с Шинске и сошлись, – Бансай усмехнулся, а Такасуги закрыл лицо руками. Он с ноги пнул Гинтоки по спине, забрал наушники, подхватил Каваками и потащил его за собой в сторону лестницы. Поднявшись на ступеньку, Шинске обернулся, бросив кровавый взгляд на Сакату и Кацуру:
- Если кто-то ко мне войдёт – убью.
Кацура сложил руки, кивнув самому себе, а Гинтоки потирал ушибленное место.
- Что это на Такасуги нашло? Этот чувак с гитарой – реально его парень?
- Мне кажется, да. Ты помнишь, чтобы он хоть кого-то в дом приводил?
Саката помотал головой.
- Даже те стрёмные ребята, с которыми он по школе ходит, никогда у нас не были. Зура, но с «мамой» ты это жестоко: вдруг его парень решит, что ты какой-то трансвестит-извращенец, и убежит от Шин-чана?
- Что значит, «слишком»? Сколько уже лет вы, два оболтуса, сидите у меня на шее?! Я имею полное право зваться вашей «мамой».
«Почему не папой, идиот?» - подумал Гинтоки, но не озвучил эту мысль.
- Кстати, Гинтоки, ты правда весь день проспал в комнате Такасуги?
- Угу. Утром зашёл забрать оттуда свой Джамп, а он уже свалил. Потом я каким-то образом оказался на его кровати и отключился.
- Значит, школу ты прогулял.
- …да.
Гинтоки медленно сделал шаг назад, но Кацура уже ухватился за его ухо.
- Какой же ты ужасный сын! Мамочка очень расстроена!!!

Перед тем, как Бансай и Такасуги вошли в комнату, до них донеслись вопли снизу.
- Чёрт возьми, эти отморозки… - Шинске помотал головой, открывая дверь.
- Знаешь… Каждый из вас так по-разному звучит, но вместе вы играете просто потрясающую мелодию.
- Заткнись, не хочу даже думать о том, как я ВМЕСТЕ с ними что-то делаю. Меня только от одной мысли тошнит.
Комната у Шинске была не слишком большая: у стены стояла двухместная кровать, напротив неё – шкаф, обклеенный разными вырезками из газет. В основном это были репортажи с рок-концертов, криминальные хроники, статья про мотыльков «мёртвая голова». На стене висел небольшой «ловец снов», к «паутине» которого была прикреплена жёлтая бабочка. На подоконнике у большого окна стояла пепельница скучей окурков.
Такасуги подошёл к своей постели, возле которой стояло два чехла: один от акустической гитары, другой от сямисэна. Он взял последний, достал инструмент и, устроившись на кровати в нужную позу, положил пальцы на гриф.
- Что сыграть? Классику или что-то современное?
- Чтобы ты ни сыграл, я с удовольствием послушаю.
Такасуги усмехнулся и принялся настраивать инструмент. Бансай уселся на пол прямо возле ног Шинске и облокотился на кровать.
Такасуги исполнил несколько мелодий и мотивов. Некоторые композиции Бансай узнал –они обсудили, что играют их немного по-разному. Вскоре Бансай тоже оказался на постели, и сямисэн перекочевал в его руки. Он даже умудрился сыграть на нём что-то околороковое, и Шинске восхищённо ему похлопал.
- Чёрт, нам надо вместе написать песню, – Такасуги придвинулся поближе к Бансаю.
- Я не прочь даже основать группу, – заинтересованно ответил Бансай, отвлекаясь от струн сямисэна. Такасуги стянул с Бансая очки.
- Хмм, вроде бы глаза обычного человека. Чего ты вечно их прячешь?
- Это имидж, знаешь ли… - Бансай отложил сямисэн в сторону, навалился на Шинске и опрокинул его на подушку. - Э. Твоя «мамочка» не придёт по наши души?
- Бансай, за такие шутки я сейчас убью тебя к чёртовой матери. Забудь вообще о существовании Зуры и Кудрявого, иначе ты не только группу организовать не сможешь, но и белый свет никогда не увидишь.
- Какой же ты ужасный и непослушный сын… - Бансай усмехнулся и, прежде чем Такасуги смог сказать что-то яростное, накрыл его губы поцелуем, от которого тот отказаться уже никак не смог. Шинске быстро забыл свои угрозы и вовсю наслаждался прикосновениями губ и языка Каваками. Кроме того он заметил, что ерошить взлохмаченные волосы Бансая – сущее удовольствие. Такасуги чувствовал, как Каваками расстёгивает каждую пуговичку его рубашки, и это ему тоже чертовски нравилось.
- Ой, какое неожиданное развитие нашей совместной композиции, – прошептал на ухо Бансай. Шинске стянул с него наушники и ответил:
- Да, неужели. Ты что, правда поверил, что я тебя сюда затащил, чтобы с теми двумя придурками познакомить?
- А как же музыка?
- Ну, мы ведь уже решили вместе играть и показали, что умеем? Или ты хочешь остановиться и продолжить заниматься музыкой?
Бансай уткнулся носом в плечо Такасуги, медленно стягивая рубашку с его плеч.
- Нет, нет… Шинске лучше лучше любого сямисэна.
- О, хватит уже, твоя болтовня меня раздражает.
Бансай усмехнулся, поцеловал шею Такасуги и напоследок шепнул:
- Ну, ты же знаешь – поначалу я немного лагаю…


Бансай лежал на подушке, а Такасуги курил сигарету, облокотившись на стену.
- Лагаешь, говоришь? – Шинске зловеще усмехнулся. – Если это называется лагать, то хотел бы я узнать, каково это, когда ты всё делаешь здорово.
- Прошу заметить, я сказал «в самом начале». И не устану повторять, что мой ритм идеально подходит твоему телу…
- Ахахах, бред несёшь и думаешь, что выглядишь круто? Чёрт, ты первый кто меня так… Настроил. И с каким мусором я раньше водился?! Где тебя носило, ублюдок?
Шинске выпустил дым и затушил окурок в пепельнице, которую держал в руке. Затем не застёгивая натянул брюки на голое тело и подошёл к окну, чтобы открыть его и проветрить комнату.
В комнату без стука вошёл Гинтоки и оглядел представшую перед ним картину.
- Оу, вы закончили? Такасуги, я тут где-то свой Джамп оставил, не видал?
Шинске, недолго думая, запулил в Гинтоки пепельницей. Саката успел захлопнуть дверь, о которую она с треском разбилась.
Гинтоки только и успел сказать в щёлочку:
- В общем, верни, как найдёшь, Бакасуги.
Бансай заинтересованно наблюдал за реакцией Шинске, который, казалось, вот-вот взорвётся от злости.
- Осмелюсь спросить, как так получилось…
- Что я живу с ними под одной крышей? – Шинске с негодованием посмотрел на Каваками, и тот кивнул.
Такасуги бросил в него подушкой и вернулся на кровать. Он хотел закурить ещё одну сигарету, но его остановило отсутствие пепельницы.
- Мы вместе выросли. Нет, точнее нас приютил и вырастил один человек. Это его дом. Я был мелким оборванцем и сиротой, в шесть лет встретился с Кацурой, и вместе мы попрошайничали, убегали из приюта, росли на улице. Потом встретили Шойо-сенсея. И ещё чуть позже он подобрал эту кудрявую дохлую рыбу, Гинтоки.
Такасуги замолчал. Бансай больше не задавал вопросов.
- Я думаю, этого тебе обо мне знать достаточно. В любом случае Сенсей мёртв уже много лет, а у меня пока нет желания покидать его дом. Единственное, чего я хочу – это разрушить проклятый мир, который отобрал у меня самое ценное.
- Мне нравится твоя цель, Шинске. Ты не против, если в будущем… или даже сейчас я присоединюсь к твоим попыткам уничтожить этот жалкий мир?
Впервые в голосе Бансая Такасуги услышал такую агрессию. Он свёл брови и выглядел более чем устрашающе. Правда, только не для Шинске.
- Кажется, я во второй раз на тебя запал, Бансай.
- Не это ли называют любовью?
- Ненавижу это пошлое слово. В наше время оно продажнее самой дешёвой шлюхи на обочине.
Бансай хмыкнул.
- В таком случае, - Бансай хмыкнул, - давай никогда не использовать это слово в текстах наших будущих песен.
Они усмехнулись, придвинулись к лицам друг друга, но тут дверь комнаты вновь отворилась.
- Шин-чан, хватит дурью маяться, девушка Гин-чана вот-вот придёт! Тебе что, совсем не интересно?
В Кацуру полетел «ловец снов»: Такасуги собирался запустить в него сямисэном, но Бансай успел его остановить.

Котаро с громким хохотом выбежал из комнаты. Гинтоки встретил его добросовестным пинком под зад.
- Говорил тебе, это не лучшая идея. Тем более Тсукки просто заедет за мной, и мы вместе отправимся куда-то ошиваться.
Кацура удивлённо хлопнул глазами.
- Заедет?
- Ага, на своём байке. Она раньше была участницей местной банды девчонок-янки, но когда решила выйти оттуда, влипла в передрягу, откуда её пришлось выручать. Так мы и познакомились.
В повисшей тишине послышался гудок со двора.
- О, вот и Тсукки, – Гинтоки прижал ладонь к щеке и закричал. – Ой, Бакасуги, правда не хочешь поглядеть на мою девочку? Она выглядит покруче твоего хард-рок-фрика!
- СДОХНИ! – отчётливо послышалось сверху, и Гинтоки понял, что Шинске ТОЧНО не хочет оценить даму его сердца. Что не касалось Кацуры – он с удовольствием вышел с Гинтоки во двор, чтобы встретить так называемую «Тсукки».
Перед его взором предстала красивая девушка, судя по всему, одного возраста с Гинтоки. Её светлые волосы были собраны в хвост. Она сидела верхом на байке, её хрупкое тело скрывалось под широким длинным плащом, на спине которого было красиво вышито: «Справедливость и усердие». Глубокий шрам, который проходил ото лба к щеке девушки, совершенно не портил её естественную красоту.
- Ой, Гинтоки, мне тебя ещё долго ждать?
- Иду уже, глупая женщина. Сначала ты должна пройти небольшой ритуал. Видишь придурка рядом со мной?
Но Кацура уже вцепился в руки девушки.
- Здравствуйте, я мамочка Гин-чана, буаааа!
Гинтоки прервал Кацуру ударом по затылку.
- Это Зура, он со мной живёт. Что-то типа старшего брата. Ещё есть Бакасуги, но он сейчас занят, я тебя в школе его мордой попугаю. Ой, Зура, это Тсукуйо.
- Я не Зура, я Кацура! Приятно познакомиться.
Тсукуйо внимательно осмотрела Кацуру, затем потянулась к карману своего плаща и достала оттуда коробочку в красивой бумаге. Она протянула её Котаро.
- Примите этот подарок в знак моего почтения.
- Ой, что вы, что вы…

Раздражённый Гинтоки едва сдерживал желание врезать и Кацуре, и Тсукуйо.
- Ой, ой! Тсукки, я тебе что, невеста, которую надо выкупать?
- Я просто хочу быть вежливой.
- Гинтоки, она такая славная. Не важно, что ей самое место на стэнде «их разыскивает милиция», она такая славная! Мамочка так счастлива!
Саката вырубил Кацуру и уселся на байк сзади Тсукуйо.
- Зура, смотри, чтобы Бакасуги и его обдолбыш не натворили глупостей…
Котаро почувствовал, как изменилась интонация Гинтоки: это была явно не шутка.
- Что ты имеешь в виду?
- М-м-м-м… Что-то тут не так. Как-то слишком он ему подходит. Ладно, потом поговорим. Тсукки, погнали.
- Хватит звать меня этим идиотским прозвищем! – возмутилась девушка, и совсем не по-детски дала по газам. Парочки и след простыл.
Кацура обернулся на дом. Такасуги наблюдал за ним из окна второго этажа.
«Интересно, как давно он тут…» - подумал Кацура. И его очень взволновало, слышал ли он последние слова Гинтоки. Такасуги громко рассмеялся.
- Знаешь, Зура… Я всегда буду ненавидеть его за то, что он вечно лезет не в своё дело, – во взгляде Такасуги Котаро увидел слишком многое, по его коже пробежали мурашки. Шинске захлопнул окно и ушёл.

Время шло. Такасуги и Бансай не могли определиться, какую именно группу они хотят создать. Каваками предложил Шинске последовать своему примеру и подрабатывать на концертах сессионным артистом – он был уверен, что в агентстве его игру признают. Они проводили много времени вместе и играли. Доходило до того, что даже во время перемен с крыши школы доносились их совместные попытки написания музыки. В честь этого у них завёлся фанклуб.
Всё бы хорошо, но порой поведение Бансая стало настораживать Шинске.
Даже когда они просто ходили по городу, Каваками часто оглядывался по сторонам, особенно в каких-то безжизненных переулках. Ну, знаете, это такие места, где водятся неприятности. Именно там Такасуги обычно шатался с Камуи, чтобы размять кулаки.
И, вообще, ему казалось, что на улице Бансай чувствовал себя как-то особенно напряжённо. Говоря языком самого Каваками – его привычный ритм сбивался и звучал слишком грубо.

Саката Гинтоки шёл домой мимо реки, которая на самом деле была искусственно проведенным каналом водоснабжения. Он ел клубничное мороженое и вспоминал об очень важной вещи – на этой неделе Джамп выходит в субботу. Вдруг перед ним возникла знакомая фигура, которая в последнее время регулярно ошивалась рядом с его сожителем.
- Ой, музыкальный обдолбыш, или я параноик, или ты выглядишь так, словно ждёшь тут меня, – Гинтоки откусил последний кусок мороженого и выкинул палочку.
- Саката Гинтоки. Для многих ты просто школьник, лентяй и раздолбай. Но у мира, который находится глубоко за стенами этого города, твоё имя вызовет множество неприятных ассоциаций. Например… Белый демон.
Гинтоки сжал кулаки, его взгляд переменился. Сейчас он был готов ко всему.
- Это Бакасуги тебе на ушко нашептал, или ты сам такой умный?
- Нет, Шинске тут ни при чём. Если честно, когда я с ним встретился, никогда бы не подумал, что он… Один из вас.
- Послушай меня, парень, – воздух вокруг Сакаты начал меняться, словно лёгкий порыв ветра перед настоящей бурей, – хотя этот ублюдок Бакасуги мне противен до глубины души, если ты задумал как-то его использовать, то я…
- Использовать? – Бансай так искренне удивился, что Гинтоки даже немного растерялся. – Нет, возможно, ты всё неправильно понял. Я никогда не сделаю ничего, что ему навредит. Скорее я сам готов к тому, чтобы Шинске меня использовал.
- Это, наверное, ещё хуже, ибо в башке у этого психа – одни сюжеты для фильмов ужасов. Тогда зачем ты раскрываешь передо мной карты, Каваками Бансай?
Вместо ответа Бансай достал из своего чехла два деревянных меча и бросил один из них Гинтоки. Тот словил его и обратил внимание, как Каваками принимает боевую стойку.

- Что, Шин-чан приказал тебе зарубить меня деревянной палкой?
- Повторяю, Шинске тут ни при чём. Я просто хочу по-настоящему сразиться с тобой. Вот и всё.
Гинтоки взмахнул мечом, рассекая воздух.
- А вступительная речь по поводу какого-то там «белого демона» была для чего?
- Может быть, я тебя разозлил и смог его разбудить?
- Размечтался! – Бансай и Гинтоки понеслись друг на друга, замахнувшись для атаки.
Каваками с восхищением оценил скорость, с которой на него двигался Гинтоки. Деревянные мечи соприкоснулись – они померялись силами. Вскоре отскочили друг от друга, но новый удар не заставил себя ждать. Пока что каждый из них только присматривался к способностям оппонента.
«Чёрт, этот парень не шутит…» - отметил Гинтоки, отбивая очередной удар Бансая.
- Мне кажется, ты давно не брал в руки меч, Саката Гинтоки.
-Я предпочитаю держать в руках что-нибудь поприятнее. Парфе, например, или мягкую подушку. И вообще, не люблю я таких фриков, как ты, с этими замашками «давай померяемся силами». Мне хватает Хидзикаты и Кондо с параллельного класса. А если не повезёт, то за ними ещё мелкий садист Сого увяжется.
Бансай восхищённо присвистнул.
- Эти имена мне тоже знакомы. Шинске рассказывал, что с ними в Кихэтае ошивался некто Ито, который бросил их после того, как начал посещать додзё упомянутого тобою Кондо.
- Ой, знаешь, я тут подумал… - Гинтоки тяжело вздохнул, – давай на следующем ударе закончим. А потом, когда ты очнёшься после того, как я тебя вырублю, мы пойдём в кафе поболтать, и ты купишь мне парфе.
- Мне нравится этот текст, если вычеркнуть из него строчку, где «меня вырубят». Давай, попробуй исполнить этот совместный финальный аккорд.
Они усмехнулись, заняли стойку. Выждали паузу, чтобы совершить сильнейшую из атак, на которую только способны. Выдохнув, одновременно ринулись друг на друга. И вот уже выполнен замах для удара – но в долю секунды оба остановились, заметив преграду на своём пути. Они удивлённо уставились на Такасуги, который не позволил им завершить манёвр.
Шинске с яростью глянул на Бансая:
- Какого хрена ты тут творишь, а, Бансай?
- Шинске…
- Бакасуги, а сам ты откуда? Мы б тебя к чёрту расхерачили, если бы вовремя не остановились, – Гинтоки попытался ударить Шинске, но тот увернулся, словно Сакаты вовсе и не было. Всё внимание Шинске было сосредоточенно на Бансае.
- Объясни, что тут происходит, а не то засуну тебе этот меч в одно место.
- Я хотел сразиться с человеком, который сдерживает внутренних демонов Шинске.
Эти слова Бансай произнёс своим обычным, практически безэмоциональным голосом, но в ушах Такасуги они прозвучали, словно страшное проклятье.
- Что… ты сказал? – Шинске опустил глаза, дрожащими руками вцепился в рубашку Бансая. Гинтоки молча наблюдал за происходящим и готовился к худшему.
- Если мои слова задели тебя, ты в праве делать со мной, что угодно. Убей меня, сломай мне руку, ногу – как пожелаешь. Но я не собираюсь тебе лгать и повторю ещё раз: я хотел сразиться с человеком, который настолько силён, что не даёт Шинске быть тем, кем он является. Наверное, это проявление своего рода… Ревности.
Такасуги, как следует, встряхнул Бансая, оттолкнул его, ударил со всей силы по лицу. Он уже хотел было подойти к нему и вдобавок дать пинка, но Гинтоки схватил его за руку.
- Такасуги.
Шинске бросил на Сакату взгляд, исполненный крови:
- Что, Гинтоки, сдерживаешь моих демонов? Им уже совсем нельзя выйти погулять?
- Ой, не знаю, о чём говорил этот обдолбанный, но если я кого-то от чего-то сдерживаю, так это себя – от попыток начистить ему рожу за идиотские слова. А в итоге, нас обоих – от глупостей.
Шинске вырвался из хватки Гинтоки, свысока посмотрел на Бансая, который привстал, потирая ушибленное место.
- В общем так, слушай меня внимательно. Повторять не буду. Я тебя прощаю. У тебя был один единственный шанс провиниться передо мной и получить прощение. И теперь его нет.
Бансай взял руку Такасуги, кулак которой оставил немалый рубец на его щеке, и коснулся её губами.
- Это честь для меня.
В этот момент в душе Гинтоки окончательно обосновалось плохое предчувствие по поводу этой парочки.
«Они определённо слишком хорошо друг другу подходят» - подумал он и предположил, что когда-нибудь ему снова придётся сражаться с Бансаем. Правда это вряд ли будет простая дружеская потасовка, чтобы «померяться силами».
После этого случая Такасуги стал ещё сильнее подозревать Бансая в… а в чём, он даже сам не понимал. Вроде всё вернулось на свои места, Но теперь вокруг них действительно начали крутиться какие-то непонятные личности. Нет, не люди в тёмных костюмах или что-то в этом роде, но… Такасуги чувствовал на себе взгляды прохожих, нередко кто-то долго следовал по маршруту их прогулок. Конечно, можно было всё списать на паранойю. Но условия, в которых он вырос, научили его отличать воображаемую опасность от настоящей.
Бансая он ни о чём спрашивать не хотел – был уверен, что рано или поздно тот сам ему всё расскажет.

И вот однажды Каваками Бансай не появился на занятиях в школе.
- Такасуги-кун, ты ведь близкий друг Бансай-куна. Не знаешь, что с ним? – спросила Отосе-сенсей.
- Откуда мне знать, где его носит? Видимо он наконец-то понял, что нечего в школе штаны просиживать, и отправился покорять мир.
В этот день Такасуги получил замечание: в качестве наказания его одного оставили дежурить и заполнять журнал.

- Ой, Такасуги, – с удивлением отметил Кацура, – разве ты не должен был быть с Бансай-куном?
- Я буду решать, где и с кем мне быть, Зура.
- Вы что, поругались?
- Если бы поругались, этот тип уже был бы мёртв, – Шинске хлопнул дверью. Он проверил свой мобильный телефон: ни одной весточки от Бансая.
- Этот ублюдок…
Такасуги решил не звонить ему и принимать каких-либо действий.
«Пусть только попробует завтра в школу не явиться – из-под земли достану»
Правда, Шинске ещё не знал, что ему самому придётся пропустить занятия.

Направляясь к школе, Такасуги ощутил на себе множество неприятных взглядов.
- Откуда столько мусора на этой пустынной улице? – спросил он вслух, оборачиваясь.
Из переулка вышли четверо здоровых мужиков, которые явно не были настроены дружелюбно.

- Ой, это ты Такасуги Шинске?
- Я не собираюсь отвечать.
- О, мы слышали про твою заносчивость. Значит, с тобой вечно ошивался Каваками-сама?
«Каваками-сама? Когда увижу тебя, Бансай, все кости пересчитаю. Ты мне, как миленький, всё расскажешь» - Шинске обрадовался, что рядом не было никого, кто бы «сдержал его демонов». Его начинало трясти от желания уничтожить всех на своём пути. Но сначала он с ними потолкует. О, как мило он с ними потолкует.
- Ну так, может, обсудим где-то за углом, что вам надо от меня и… Каваками-сама?
Вместе со словами изменился и его взгляд – бандиты не решались выдавать того, как дрожали их коленки от ощущения опасности, исходящей от Шинске. Они направились в переулок, и многие из них ещё долго будут видеть в кошмарах блеск хищного зелёного глаза, в котором читалось лишь одно: «Убью».

- Пожалуйста, прошу, пощади! – схватив за голову последнего, кто остался в сознании, Такасуги ударил его об стену.
- Слушай меня. Сейчас ты выдашь мне всё, что знаешь. А взамен я не превращу половину твоей головы в кровавое месиво с помощью этой кирпичной стены. Усёк?
- Пожалуйста, не надо… - в доказательство своим словам Такасуги придавил лицо бандита к стене и немного её протёр, оставив кровавый след.
- Ты, наверное, завидуешь своим друзьям, которых я по-быстрому вырубил. Так уж вышло, что ты избранный, которому придется помучиться и всё мне рассказать.
- Это всё наш… Босс… Жан Карло, лидер CR-5! Он находится на центральной улице, самом высоком здании…
- Жан Карло? Иностранцы какие-то. Это точно всё? Или тебя ещё раз спросить? – Такасуги отвёл голову мужчины назад с явным намёком, что скоро она на большой скорости встретится со стеной.
- Точно! Я больше ничего не знаю! Нам приказали привезти тебя в штаб – и только! Пожалуйста, пощади…
- Да-да, конечно, - Такасуги почти исполнил свою угрозу, когда его руку остановили.
- А вот теперь мне тоже интересно, что тут происходит, – Гинтоки и Шинске смотрели друг на друга, как заклятые враги.
- Опять ты… Ну почему всегда ты?!
- Давай забудем наши разногласия, а, Бакасуги? Выкладывай, что происходит.
Такасуги отшвырнул мужика – тот испуганно завизжал и убежал прочь.
- Пошли домой. Вы с Зурой, скорее всего, мне пригодитесь.

Они сидели втроём за кухонным столом. Такасуги набирал номер Бансая.
- Я знал, что ты скоро позвонишь, - безо всякого «алло» сказал Бансай, как только взял трубку.
- Ублюдок, рассказывай, во что ты влип и какого хрена со мной хотели побеседовать какие-то уроды?
- Значит, на тебя уже вышли… Чёрт, я надеялся, что исчезну раньше, чем это случится.
- Исчезнешь? Слушай меня, если ты и куда-то исчезнешь, так только после того, как я оторву твою башку.
Бансай сухо засмеялся.
- Шинске, хотел бы я слышать это каждый день, и надеялся, что так оно и будет. Только неувязочка вышла. И так как второго шанса на прощение у меня уже нет, я исчезну прежде, чем вновь перед тобой провинюсь.
- Дебил, ты УЖЕ провинился, и если сейчас всё не выдашь, провинишься в третий!
- Пока, Шинске. Жаль, что мы так и не отыграем наш лучший совместный концерт.
- Бан..!
Пошли короткие гудки. Шинске яростно швырнул телефон, и он разбился о стенку.
- И зачем ты нас сюда притащил, Бакасуги? Подумаешь, с парнем расстался…
- Гинтоки, Зура. Я знаю, этот идиот всё ещё где-то в городе, и мне нужна ваша грёбаная помощь, чтобы достать его.
Кацура забеспокоился - он впервые видел, чтобы Такасуги из-за кого-то так себя вёл.
- Чем мы можем тебе помочь, Такасуги?
- Есть одно милое здание, до краёв набитое якудзой, и нам нужно потолковать с неким Жаном Карло. Я, конечно, могу сам туда пробраться, но вы оба понимаете, что на этот раз списать трупы с меня не удастся.
Гинтоки был окончательно поражён. Он и представить себе не мог, что Шинске добровольно попросит помощи у него с Кацурой.
- А как же твой ахо-Кихэйтай?
- Мы втроём – как три моих Кихэйтая. Экономия времени, сил… И жизней тех, сквозь кого нам придётся пробираться. Чего заволновался, Гинтоки? Не испугался ли ты, что «белый демон» тоже захочет подышать свежим воздухом?
Саката вцепился в щёки Такасуги и показал ему язык:
- Бака-бака-бакасуги! Да я никогда в жизни не пойду в драку бок о бок с тобой!
- Эй, вы двое, прекратите! Такасуги, если ты и правда нас просишь – мы готовы тебе помочь.
- Что ж, тогда нам стоит покопаться в чулане и взять…
- Такасуги, если посмеешь взять хоть одну настоящую, я …– Шинске попытался ударить Гинтоки под дых, но реакция Сакаты была незамедлительна. Он заблокировал удар, сжав кулак парня.
- Ой, ой, Гинтоки, я в курсе, берём деревянные игрушки. Мы же идём не резню устраивать, а просто потолковать о том, какое отношение Каваками-сама имеет к местным бандитским группировкам.
Чулан под лестницей, как и положено подобному месту, был забит хламом. Старые коробки, ёлочные игрушки, швабры, баночки, винтики – всё, что бывает необходимо крайне редко. Но если немного разобрать хлам, можно найти потайную дверку. За ней находилось наследство человека, который вырастил этих троих.
Давным-давно он обучал троих славных детишек владению мечом. Дети были на редкость способными, что учителя немного взволновало. Поэтому он строго-настрого запретил им использовать настоящие мечи, даже в случае крайней необходимости.
Дети нарушили обещание всего один раз.
Потому что больше не было человека, которому оно было дано.
- Тот, что с надписью «Озеро Тоя», твой, Гинтоки? – Такасуги вытащил длинный деревянный меч и скривился. – Фу! Да он карри воняет!
Шинске отбросил меч от себя с такой скоростью, как бросал окурки, когда Кацура впервые застукал его за курением и долго читал ему лекции по этому поводу.
- Блин, Такасуги, осторожнее можно? – пробурчал Гинтоки. Он понюхал меч и скривился. – Чёрт, правда воняет…
- Сейчас не время об этом думать! – Кацура оттолкнул Шинске и взял свой деревянный меч. – У, давно это было… Такасуги, я знаю, ты нас ненавидишь, но мы идём на такое только ради тебя.
- Всё, давайте поторопимся. Мне не терпится во всём разобраться и расхерачить кому-то башку.
- Такасуги! – Гинтоки и Кацура схватили Шинске за уши с разных сторон.
- Папочка очень сердится! Нельзя использовать в своей речи такие слова, как «раз*бать». Гинтоки громко рассмеялся.
- Гинтоки, он сказал «расхерачить», а не «раз*бать»! Мамочка очень злится, когда сыновья сквернословят!
- Когда вы уже оба сдохните! – отчаянно прокричал Шинске в пустоту.
Комната была изолирована от внешнего мира. Он к ним явился добровольно, а его грубо затолкали в эту дыру. Каваками разочаровался в самом себе.
- Чёртов упрямец! – Бансая отнесло к стене, он ударился боком и упал. Тело ныло от побоев. Разбитые наушники и очки давно валялись в углу на каменном полу.
- Ты понимаешь, что никто кроме тебя не сможет занять эту должность?
- Замечу, ты взял не ту ноту. В мелодии твоих желаний меня вообще нет, я там лишний аккорд.
Нога занеслась над телом Каваками и врезалась в живот.
- Гуаа… - хватаясь за ушибленное место, Бансай сплюнул кровь.
- Музыка, музыка… Наверное, самой большой ошибкой в моей жизни был день, когда я подарил тебе эту деревяшку с тремя струнами.
- Нет, отец. Это единственное, за что я тебе благодарен. Думаешь, сможешь силой заставить меня занять твоё место? Я даже реквием на твоей могиле играть не стану.
Мужчина, избивающий Бансая, с виду был обыкновенным стариком с густыми серыми усами и в сером костюме. Встретив его на улице, никто бы не подумал, что он управляет группировкой по продаже наркотиков и оружия.
- Неблагодарный. Я подобрал тебя с улицы, вырастил – и так ты меня благодаришь?
- В том-то и дело, ты даже не можешь сослаться на родственную связь, чтобы заставить меня заниматься тем, что мне совершенно не подходит. Не такую музыку я хочу играть.
- Глупец. Посмотрим, как ты запоёшь, когда мои ребята принесут твоего полумёртвого друга-гомика, с которым ты всё это время так беззаботно шатался по городу.
Бансай переменился в лице.
- А… Ты о Шинске?
- Что, занервничал?
Бансай приподнялся, облокотился о стену и посмотрел в глаза своего приёмному отцу. Он усмехнулся, покачал головой.
- Значит, твоих ребят уже нет. Слушай, ты давно в этом городе? Неужели так ничего и не узнал?
- Что? О чём это ты?
Бансай тяжко вздохнул, ему стало жалко старика. Кажется, тот не понимал, во что влип. Он подобрал его совсем мальчишкой, они жили на совершенно другом краю страны. Пытаясь избежать желания отца сделать его наследником, Бансай постоянно переезжал из города в город, основывал группы, которые вскоре распадались. Этот город привлёк его легендой о троих детях, которые заявили о себе преступному миру пять лет назад.
- Слушай меня внимательно, отец. Когда-то на свете жил человек, чей дух справедливости был бесконечно велик. Он приютил трёх ребятишек, потому что заметил в них… хм, талант и силу, наверное. Я его не знал, но так говорят. Я также не в курсе, чем славился этот человек, кроме того, что вырастил этих детей и научил их владению мечом. И они превзошли своего учителя… Возможно. Потому что история также умалчивает, за что однажды этот человек средь бела дня был убит в собственном доме. Его мёртвое тело с тремя исполнителями заказа обнаружил один из его учеников – его тоже попытались убить, но не успели. Во время бегства они повредили ему глаз, правда, это последнее, что они успели сделать перед смертью. По убийству этих троих даже было возбуждено уголовное дело, но мальчика оправдали – списали на самозащиту. Дом и сирот отдали под опеку некоего Сакамото Татсумы, знатного торговца в постоянных разъездах. Он был близким другом необыкновенного семейства.
Для жителей обычного мира и читателей газет история на этом закончилось. Но я то знаю, что у неё было продолжение. Детки взялись за оружие и узнали всё, что касалось дела об убийстве любимого учителя. Они уничтожили каждого, кто был к нему причастен. Их прозвали Джои, и хотя сейчас никто этого вслух не скажет, среди них был настоящий Белый Демон (его имя под запретом – говорят, оно приносит несчастье). Так вот, отец, покоривший мою душу Шинске Такасуги, живёт под одной крышей с самой неудачей во плоти – Сакатой Гинтоки.
И словно в подтверждение слов Бансая дверь в комнату слетела с петель.
- Ой, ой, ой! А вот и главные герои!
Гинтоки оглянулся по сторонам. Он был весь потрёпанный: футболка порвана, в руках – длинный деревянный меч.
- Шинске! Я нашёл твоего кретина! Причём, его уже кто-то успел отделать за тебя, – Гинтоки посмотрел на старика напротив и с ехидной улыбочкой помахал ему рукой.
- Простите, мы не помешали?
- Что за…
Как только открылась дверь, послышались крики и вопли из коридора. За Гинтоки возник потрёпанный Такасуги и метнулся к Бансаю.
- Бансай! Ты за это ответишь, ублюдок! Все пальцы переломаю – сможешь только слушать, как играю я, и будешь не в состоянии присоединиться ко мне!
- Кто вы такие, чёрт возьми! А, один глаз. Ты Шинске Такасуги?
- А? Салют, папаша. С родителями так не знакомятся, но нам пришлось расхерачить вашу банду. Не бойтесь, они живы, хотя я с удовольствием лишил бы их возможности дышать со мной одним воздухом.
Шинске помог Бансаю подняться и завёл его руку себе за плечи.
Вскоре в комнату внёсся Кацура:
- Опять ругаешься, Шин-чан! Мамочка сердится!
- Заткнись, Кацура, я пытаюсь выглядеть круто! В коридоре ещё кто-то остался?
- Б-б-быть того не может… Как же так, всего трое… Почему меня никто не предупредил!?
- Эээ… - Гинтоки усердно ковырял свой несчастный нос, – понимаете, мы всех повырубали, прежде чем они успели что-то сообщить. В общем, не знаю, как вас зовут, и знать не хочу, но с этих пор вот этот оболтус на плече Бакасуги полностью переходит под нашу опеку. Не в ваших интересах нам перечить.
Приёмный отец Такасуги не мог справиться с шоком. Открыв рот, он просто наблюдал, как четверо молодых людей покидают здание.
Через некоторое время он очнулся и выбежал осмотреть офис. Кругом валялись без сознания его подопечные.
В этот день он навсегда забыл о попытках сделать Бансая своим преемником.

- Шинске.
- Ни слова, пока я не разрешу тебе говорить! – Такасуги заклеил пластырем и ватой ссадину на лице Бансая и хлопнул по ней. Бансай поморщился. После случившегося его затащили в дом Джои – он моментально оказался в комнате Такасуги, где его ранения поддались немедленной обработке. Перед этим Гинтоки потребовал, чтобы за такую помощь весь последующий год Шинске покупал ему Джамп; Кацура попросил Такасуги и Бансая быть хорошими мальчиками и больше не шалить.
- Сволочь ты эдакая, из-за тебя я теперь в долгу перед этими идиотами! Нет, чтобы с самого начала мне всё рассказать, мы бы на пару всё быстро решили!
- Я не хотел никого в это втягивать. Наши с отцом ритмы совершенно не совпадают. Как только начинаю о нём думать, пухнет голова.
Шинске ткнул пальцем в ссадину на лице Бансая.
- Теперь она пухнет буквально! Почему ты позволил такое с собой сотворить, придурок?
- Может, я просто устал… Постоянно в бегах… И когда уже была иллюзия свободы – хоп, конец. Я думал, вновь придётся переезжать…
Шинске подзатыльником завалил Бансая на постель и навалился сверху.
- Чёрта с два ты от меня убежишь. С кем, как ты думаешь, в будущем я буду уничтожать всех слабаков и уродов этого мира? Слушай, Бансай. Ты мне нужен живым и покорным. Если что-то не соблюдаешь – будешь мёртвым, усёк?
Бансай ничего не ответил. Он взял руки Такасуги и приложил к своим ушам.
- Прости… Без наушников, я всё-таки ненормально воспринимаю этот мир. А знаешь, Шинске…
Такасуги обречённо вздохнул.
- Ты всё-таки круче, чем все придуманные мелодии, ритмы и аккорды на свете. Когда есть ты, мне ни к чему ни наушники, ни инструменты.
Шинске громко засмеялся.
- Надеюсь, это значит, что ты усвоил урок и больше никогда не заставишь меня разгребать мусор.
Бансай ещё долго вслушивался в каждую нотку ладоней Такасуги.

Кацура и Гинтоки были рады выручить друга. Но с этих пор их волнения только усилились.
И в день, когда их жизненные дороги разошлись, они уже знали: встретившись вновь, они снова скрестят мечи. У каждого будут свои ценности, свои идеалы и свои демоны.

Эпилог.
Гинтоки: Так, так. На связи Гин-сан. Нормальный, Сорачиевский Гин-сан, а не та странная АУ-версия на предыдущих страницах.
Кагура: Я Кагура!
Шинпачи: Шинпачи тоже с вами! Всё-таки здорово, что мы можем быть с нашими читателями и зрителями даже на страницах фанфиков! Спасибо большое, что прочитали его. Просим вас не забывать, что все события в нём вымыш…
Гинтоки: ЕРЕСЬ и ПРОВОКАЦИЯ! С каких это пор Такасуги – главный герой? А? Я вас спрашиваю!
Кагура: Да-да, плюс ко всему…. Меня и Шинпачи…
Шинпачи: *обречённо*… вовсе не было.
Гинтоки: *не слушает* И почему это я встречаюсь с Тсукуйо?
Кагура: Ты же её мацал за грудь. Вот, читатель, посмотри.

Гинтоки: Оооой! Я не специально, она сама! Ну и что, ну помацал чуток – так сразу преступник, ааа?
Шинпачи: Гин-сан, ты должен отвечать за свои действия.
Кагура: Гин-чан, женское тело напрямую связано с женской душой: помацал тело – люби и душу.
Гинтоки: ОООООЙ! Как эпилог к гомосятному фанфику про Бакасуги перешёл в троллинг меня и моих отношений с Тсукуйо? Которых, кстати, даже нет!
Шинпачи: Что тут поделаешь, Гин-сан, надо же нам с Кагурой на ком-то отыграться за то, что нас в фанфике нету!
Кагура: Верно, верно! Почему заднеплановым гадом был какой-то Жан Карло из Lucky Dog? Я бы с удовольствием сыграла эту роль.
Гинтоки: Вы не понимаете. Нам с Бакасуги тут по семнадцать лет, Кацуре – девятнадцать. А Сакамото вообще перешёл в категорию опекуна. Я с вами тут ещё даже не встретился.
Кагура: Но ведь сиквела не будет!
Гинтоки: Не будет, на этом история заканчивается с такой же туевой хучей неоднозначностей, как и в Гинтаме. Это же яойный фанфик, тут главное, чтобы Бансай тр****л Такасуги!
Шинпачи: Но, Гин-сан, они это сделали ещё на третьей странице! Зачем тогда остальные
четырнадцать?
Кагура: Точно, почему сразу после их интимной сцены не было: «А затем в комнату явилась прекрасная и неповторимая Кагура».
Гинтоки: Кагура. Хочешь знать, что про тебя обычно рисуют креативщики?

Кагура: ЧТО ЗА НАХ? КАКОГО ЭТОТ УРОД ЗАСОВЫВАЕТ ЯЗЫК МНЕ В РОТ!
Шинпачи: Кагура, с такого ракурса не видно, с языком вы там или нет…
Гинтоки: А, сейчас найдём картинку на тему «Шинсенгуми насилуют Шинпачи».
Шинпачи: ЧЕГО?! Не смей это выкладывать! Кому вообще такое в голову приходит?!
Гинтоки: Тем же, кто думает, что раз помацал бабу за грудь – уже любовь, или раз два мужика вместе на сямисэне сыграли – это соприкосновение душ.
Кагура: Гин-чан, Гин-чан меня тошнит… Пошли уже домой, а то пока мы на этой странице, я постоянно вижу…ургфрфрфр…
Гинтоки: Ой, Кагура, держись!
Шинпачи: *Обречённо* В общем, господа читатели. Надеюсь, вам понравилась эта ересь… В смысле этот фанфик. Забудьте обо всём, написанном выше, и до встречи в Джампе и TV Tokyo.
Йородзуя разом: Пока.

@темы: Фанарт, Фанфики